Г.А. Климов

условное название совокупности около сорока автохтонных (коренных) языков Кавказа. Распро­стра­нены на Северном Кавказе, в Закавказье, Турции. Мелкие группы носителей К. (и.-к.) я. представ­лены в Сирии, Иране и в некоторых других странах Ближнего Востока. Общее число говорящих около 7 млн. чел. К. (и.-к.) я. распадаются на 3 группы: абхазско-адыгские языки, картвельские языки и нахско-дагестанские языки. По другой классификации (Ю. Д. Дешериев и другие), нахско-дагестанская группа делится на две — нахскую и дагестанскую. Абхазско-адыгские и нахско-дагестанские языки нередко именуются северокавказскими (или горскими иберийско-кавказскими), в отличие от картвель­ских, или южнокавказских, локализованных в Закавказье.

При наличии глубоких структурных и материальных расхождений между отдельными группами К. (и.-к.) я. в них выявлен ряд параллелизмов. Однако обоснованию гипотезы об их генетическом единстве (сформулированной ещё в 19 в. П. К. Усларом) мешает отставаниеэтимологических иссле­до­ва­ний: закономерные фонетические соответствия между праязыками всех групп не установлены (например, нет звукосоответствий праязыкового уровня для доказательства родства абхазско-адыгских и нахско-дагестанских языков). Сравнительно-исторические исследования объективно затруднены отсутствием у кавказских языков, за исключением грузинского, древнеписьменной традиции. При большом числе гипотез (см. Кавказоведение) остаются неясными генетические взаимо­от­но­ше­ния кавказских языков с другими языками, изучавшиеся главным образом некавказоведами.

Структурные различия между отдельными группами кавказских языков существенны. Так, для абхазско-адыгских языков характерны: в фонетике — богатство консонантного инвентаря и бедность вокалического, в грамматике — многоличный принцип глагольногоспряжения (с обозначением до четырёх участников действия) при отсутствии или минимальном развитии именного склонения. Специфические черты фонетики картвельских языков — высокая консонантная насыщенность текста, отсутствие шумных латеральных согласных, обычная двуконсонантная структура глагольного корня. Специфические черты грамматики — залоговая дифференциация переходного глагола, развитие сложноподчинённого предло­же­ния. Характер­ны­ми признаками нахско-дагестанских языков являют­ся система именных классов (от 2 до 8), которой в грамматике соответствует морфо­ло­ги­че­ская категория класса, выраженная и функциони­ру­ю­щая в синтаксически связанных с именами существи­тель­ны­ми частях речи (глаголах, прилагательных), а также самая большая падежная парадигма(в некото­рых случаях около 40 падежей), не свойственная ни одному из языков мира.

Кавказские языки имеют общие черты, если рассматривать их в плане формальной типологии и характерологии: ограниченность вокалического инвентаря (кроме некоторых нахско-дагестанских языков, имеющих до 24 гласных) и разветвлённые консонантные системы; наличие в словоизменении и словообразовании префиксального строя наряду с суффиксальным; преиму­ще­ствен­но агглютина­тив­ный морфологический тип при подчинённом положении черт флективности (во всех группах языков в разной степени прослеживается системааблаута, рассматриваемая обычно в качестве архаичной). Некоторые черты сходства обнаруживаются в порядке слов в предложении (тяготение глагольного сказуемого к концу предложения, тенденция прямого дополнения к препозиции по отношению к сказуемому, аопределения — к препозиции к своему определяемому). По совокупности формальных структурных признаков можно говорить о промежуточности картвельской языковой структуры между абхазско-адыгской и нахско-дагестанской: ср. постепенное нарастание черт флективности, уменьшение роли префиксации, усложнение системы именного склонения и, напротив, упрощение системы глагольного спряжения, сокращение словообразовательных типов и другие черты, проходящие с запада на восток кавказского ареала через картвельскую языковую область. Однако в целом картвельские языки в формально-типологическом плане ближе к абхазско-адыгским. Обнаружены и некоторые лексические параллели картвельских и абхазско-адыгских языков. На этих предпосылках основы­ва­ет­ся предположение о возможности отношений аллогенетического (приобретённого) «родства» между картвельской и абхазско-адыгской группами. Выявлены также структурные параллелизмы и матери­аль­ные совпадения (часть из которых может рассматриваться, однако, как древнейшие заимствования) картвельских и индо­евро­пей­ских языков.

В плане содержательной типологии соотношение кавказских языков оказывается иным. Абхазско-адыгские и нахско-дагестанские языки объединяются эргативным строем, хотя в нахско-дагестанских языках он несколько менее последователен [частое отсутствие глагольных аффиксов эргативной серии, случаи функционирования так называемого несовмещающего, т. е. чисто субъектного по своей семантике эргативного падежа (эргатива), возможность построения не эргативной, а так называемой общей конструкции предложения при переходном глаголе-сказуемом и др.]. Своеобразие картвельских языков составляет совмещение признаков эргативной (точнее — активной) типологии с номинативной (регулярное проведение залоговой диатезы переходного глагола, по-видимому, позволяет говорить даже о перевесе в них черт номинативности; см. Номинативный строй).

Наиболее слабо изучены ареальные взаимоотношения кавказских языков. Не получило обоснова­ния мнение о существовании так называемого кавказского языкового союза в составе не только автохтонных, но и индо­евро­пей­ских языков Кавказа: отмечались аналогии в фонетических системах, совпадения в составе фразеологизмов и др. Гипотезу об абхазско-адыгском субстрате для картвельских языков в Западной Грузии поддерживал С. Н. Джанашиа. Некоторые факты говорят о существовании в прошлом некоего языкового союза в составе картвельского и индо­евро­пей­ских ареалов, например изоморфность (соответствие) общекартвельской морфофонологической системы древней индо­евро­пей­ской. Начинается изучение как собственно лингвистических, так и культурно-исторических аспектов ареальных связей кавказских языков с древними языками Передней Азии.

Из всех кавказских языков лишь грузинский является древнеписьменным. По-видимому, суще­ство­ва­ла письмен­ность и на удинском языке (см. Агванское письмо). Начиная преиму­ще­ствен­но с позднего средневековья имели место опыты применения письмен­но­сти на арабской графической основе для ряда других кавказских языков, например аварского, лакского, даргинского. Лишь после Октябрьской революции 1917 на Кавказе развернулось активное языковое строительство. Были созданы письмен­но­сти, разработаны алфавиты, усовер­шен­ство­ва­ны орфографии, опреде­ле­ны диалект­ные базы литератур­ных языков, упорядочены нормы литератур­ных языков, создаются нормативные грамматики и словари. На многих кавказских языках функционирует радиовещание. Младо­пись­мен­ные литературные языки (абхазский, абазинский, адыгейский, кабардино-черкесский, чеченский, ингушский, аварский, лакский, даргинский, лезгинский, табасаранский) переживают процесс интенсивного развития. Об изучении кавказских (иберийско-кавказских) языков см. Кавказо­ве­де­ние.

(Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990)

Прочитайте китайский перевод данной статьи в журнале «Russian Language Literature and Culture Studies» (2016 №2), переводчик: Нин Ци (NING Qi)

宁琦（译）：《高加索（伊比利亚—高加索）诸语言》，载《俄罗斯语言文学与文化研究》 2016年第2期。